На таксидермированную собаку слова Симора большого эффекта не произвели - по всей видимости, на сей раз, господин Шкура не использовал свои "достижения" (а, точнее, наследство своих родителей. Он довольно часто любил о них разговаривать, когда хоть с кем-то встречался и, пожалуй, каждый имеющий уши в Моррейском лесу мог бы знать, что те были наследниками линии некромантов, длящейся уже несколько столетий, а так же... приходились друг другу братом и сестрой, что хорошо объясняло некоторые странности, как и во внешнем облике господина Шкуры, который, выпади незримые монетки судьбы иначе мог бы получить прозвище господина Уродца и в его поведении. Как ни крути, а использование чучел в качестве своих слуг было продиктовано не каким-то особенным эстетическим вкусом или чем-то еще, а тем, что он, совершенно парадоксальным для некроманта образом, боялся обычных немертвых, поднятых стандартными некропрактиками, вроде тех, что использовал покойный господин Гнилушка, пару месяцев назад отравившийся грибами. Забавная историй - кто-то разбил ему очки, исправлявшие его неспособность различать цвета и он наелся бледных поганок, умер, а его смерть еще и вызвала затяжное столкновение между господином Козлом и господином Пнем, которые попытались наложить копыта и корни... в смысле, руки на территории, оставшиеся без хозяина), а потому не мог видеть, слышать и даже относительно чувствовать (в той мере, в которой чучело сохранило иные чувства и его разум мог их усвоить) то, что сейчас было доступно его немертвой марионетке. Или же, мог, но мнение Симора его на этот раз не особенно интересовало (могло ли это быть сигналом того, соглядатай одного из колдунов уже узнал о его "предательстве" и теперь они, недолго колеблясь, внесли господина Преступника в список смерти?).
В любом случае, чучело псинки, вместо того, чтобы "пойти вон", как его было сказано, шустро потрусило к глыбе магического льда, оставшегося там после битвы с мазоку и еще не успевшего раствориться в материальном и астральном пространстве, после чего оббежала вокруг него пару раз и пару раз ткнулась в него мордочкой. Судя по всему, какие-то остатки инстинктов в теле этого существа еще сохранились, несмотря на то, что ни того, ни другого мозга, у нее больше не было - чучело повернулось ко льду и, зачем-то, задрало на него лапу. Разумеется, за этим не последовало ничего характерного для такого вот жеста, однако, само по себе это было достаточно странным.
Впрочем, думать об этом у Симора бы вряд ли получилось - вслед за мертвой собакой последовали ее собратья по стае. То есть, еще десяток мертвых и таксидермированных животных, которые зачем-то окружили волшебника и устремили на него свои холодные, мертвые глаза, словно бы прося его чего-то сделать. Например, накормить их.
