Еда, разумеется, не смогла укрыться от внимательного взгляда, которым он выискивал угрозу. Как только он убедился в том, что наказания мгновенного и жестокого прямо сейчас не последует, обеспокоенность и страх в его глазах на секунду мигнули, а затем исчезли - их сменили огоньки интереса и голода, а желудок при этом не преминул снова издать характерное бурчание. Остаткам его представлений об этикете и куртуазности еще удалось собраться вместе и заставить его кивнуть и с трудом (текущие слюнки мешали) произнести слова благодарности, но на большее их ограниченных сил уже не хватило - господин Нельсон, как и следовало ожидать, поглощал пищу без малейшего представления об умеренности и эстетике. Более того, ел он очень жадно и торопливо, даже не особо наслаждаясь вкусом, словно бы опасаясь, что если не успеть проглотить все поскорее, то еду-то могут и отнять. Типичная манера поведения уличных воришек - обычно "главари" таких банд держат своих подчиненных в полуголодном состоянии, поощряя драки за еду, кражи ее у других и так далее, однако, от нее ему следовало избавляться - еще никто не отменял опасности подавиться едой насмерть или обжечь себе что-нибудь важное, да и вообще, с его новым будущем было отнюдь не исключено, что ему часто придется являться в свете, где подобное поведение резко осуждается. Однако, в данном случае, судьба пока была к нему милостива - он спокойно проглотил все подряд, а публика в лице Дональда только молча улыбалась.
-Я вам правду сказал, госпожа! - буквально взвился господин Нельсон-младший, распираемый эмоциями (и, весьма вероятно, едой ибо он почти наверняка должен был ощущать себя объевшимся, учитывая его наиболее вероятный ежедневный рацион и сегодняшнюю трапезу). -Это было ночью... Мне снился страшный сон и я проснулся от дыма... Мне страшно стало, а там еще свет был и взрывы... Я к двери, а она заперта, я давлю, давлю, а она даже не двигается... Потом мне оттуда послышался крик отца, чтобы я не дышал и прыгал в окно... Я сперва испугался и стал его спрашивать, а он страшно так закричал, чтобы я прыгал и ругаться начал. Я послушался, упал, ушибся, хоть у нас там и не высоко, а дом весь в огне был... И деревня вся горела... Дальше я... Я не помню. Помню потом что был в лесу и бежал сильно-сильно...
Разумеется, во время сбивчивого рассказа, вид у него был соответствующий. Напуганный, растерянный и потерянный - вполне очевидно было то, что он вновь переживал печальные моменты своего прошлого.